Ценнейшим источником сведений о повседневной жизни древних египтян являются росписи на стенах гробниц. Их персонажи заняты самыми разными делами и ремеслами — например, изготовлением каменных сосудов. «Великолепный часослов герцога Беррийского» знаменит миниатюрами своего календаря.

В композиции «Август» братьев Лимбургов придворные парами едут на соколиную охоту. У подножия замка крестьяне убирают урожай и купаются в реке. Картина «Неравная пара» (около 1520-1522) Лукаса Кранаха Старшего едко высмеивает связь между людьми, явно не подходящими другу по возрасту. Беззубая старуха покупает ласки цветущего юноши, вкладывая монеты в его услужливо подставленную ладонь. В XV в. монастырские переписчики все чаще стали украшать книги миниатюрами религиозного и светского содержания. На полях текстов появились сцены из жизни городов (возведение церквей, ремесленные мастерские, купеческие лавки и даже бани), деревень (полевые работы) и знатных господ (охоты, пиры, светские забавы и танцы). Подлинным шедевром жанра стали миниатюры к «Великолепному часослову герцога Беррийского» (около 1415 — 1416), выполненные братьями Полем, Жаном и Эрманом Лимбургами. Обращение к ценностям реального мира и стремление приблизить сакральное искусство к пастве привело к тому, что живописцы начали вплетать жанровые элементы в канву сугубо религиозных сюжетов.

В XV в. главным центром этих перемен стали Нидерланды, где получила мощное развитие тенденция к предельно достоверной передаче реальных деталей. Даже в алтарных образах появились виды средневековых городов и их жители. В «Триптихе Благовещения» (1425 — 1428) Робер Кампен изобразил Деву Марию в интерьере бюргерского дома, а св. Иосифа — в плотницкой мастерской.

Многие жанровые полотна голландских и фламандских живописцев XVII в. клеймили человеческие грехи и пороки, особенно пьянство и курение табака, которое уже тогда было серьезной проблемой. Именно такова забавная сценка Адриана Браувер (Брауэр) «Курильщики табака» (20-30-е гг. XVII в.). Мастера Возрождения и маньеризма все чаще оживляли религиозные сюжеты своих картин бытовыми сценами, зачастую не имевшими прямой связи с библейским текстом.

Так, в «Несении креста» (1564) Питера Брейгеля Старшего рухнувший под тяжестью своей скорбной ноши Христос теряется в бурлящей толпе, где никому нет дела до его страданий. Монументальный «Брак в Кане Галилейской» (1562 — 1563) Веронезе похож на светское пиршество, где нашлось место и шуту, и декольтированным куртизанкам. За эту дерзость великому живописцу даже пришлось держать ответ в 1573 г. перед судом инквизиции.

Если Веронезе помещал в библейские события своих знатных заказчиков, то Якопо Бассано превращал их в сцены из жизни простого народа. Его «Поклонение пастухов» или «Погружение Ноя в ковчег» (2-я пол. XVI в.) больше напоминают безмятежные пасторали, нежели сцены из Святого Писания. В эпоху расцвета бытовой живописи голландские мастера вносили жанровые мотивы даже в индивидуальные и групповые портреты. Так, полотна Рембрандта «Урок анатомии доктора Тюльпа» (1632) и «Ночной дозор» (1642) — не что иное, как заказные групповые портреты: первый — корпорации врачей, а второй — волонтерской стрелковой роты Амстердама.

Во второй половине XIX в. на газетных страницах появились рисунки в технике ксило- и литографии. Вплоть до изобретения фотографии они исправно иллюстрировали последние новости, показывая жизнь больших городов, важные общественные и политические события. Все эти галантные сцены источали лёгкий аромат эротики, а за невинным флиртом часто скрывалось предложение продажной любви.